Еще в детстве я решил посвятить себя музыке. И начало тому положил мой отец — завсегдатай шумных, увеселительных компаний, которые в нашем железнодорожном поселке были не таким уж редким явлением. До сих пор удивляюсь, как это батяня, весь израненный на войне, умудрялся водить почтовые и скорые поезда, строить собственный дом, а в перерывах между делами, взяв в руки баян, наяривать частушки и всякие залихватские прибаутки.
Он-то и привел меня в оркестровую студию, организуемую в его локомотивном депо под руководством опытного баритона и такого же фронтовика Василия Семеновича.
Первой всполошилась мама:
— Коля, ведь сын еще мальчишка. А там — одни мужики. Глядишь, туда-сюда, и попивать начнет...
— Музыка, Зина, еще никого не губила, — парировал отец. — Подрастет — сам поймет что к чему. А пока пусть учится.
Два года спустя я, кажется, неплохо отсолировал с «Севастопольским вальсом» на главной площади города с оркестром, а шел мне в ту пору аж двенадцатый годок. Это произошло 9 мая 1960-го, после чего глава нашего семейства твердо уверовал: быть мне пожизненно трубачом!
Время, однако ж, брало свое, и уже в 15 лет я убежал из дома. Три года спустя, став обладателем диплома (с отличием!) судового электромеханика, заступил на борт нефтеналивного танкера и отправился в йеменский порт Аден за романтикой и приключениями. Последних отнюдь не случилось — экипаж судна был не шаляй-валяй, в чем я убедился, пройдя Босфор и войдя в Средиземное море.
Боже, как пела и ликовала моя душа, когда немцы, поляки и прочие там «шведы», завидя мой серпасто-молоткастый советский флаг, первыми отдавали ему почести протяжным гудком тифона и, даже вопреки правилам судоходства, уступали нам дорогу! Как мне хотелось в те несказанно счастливые минуты снова взять в руки трубу и, прижав ее к губам, отыграть не только «Севастопольский вальс», но и наши великие марши великой Победы!
… Отец ушел из жизни рано и как-то незаметно. В свой день рождения, незадолго до развала СССР. Вместе с ним уходили в прошлое моя бурная, насыщенная юность, срочная служба в армии, ежегодное снижение цен, учеба в университете, где я был поздним, но оплачиваемым со стороны государства «ребенком». Зато в память об отце у меня оставались его баян, фронтовые награды, первый полет человека в космос и понимание того, что не только в юном, но и в зрелом возрасте человек живет полноценно, когда он ощущает свою личную необходимость быть полезным другим.
Когда чернобыльское ядерное облако накрыло пол-Украины, я позвонил папе (он был еще живой) и попросил его благословения на очередной ратный труд.
— Если считаешь, что принесешь там пользу, то с Богом, сынок.
И вот теперь, спустя многие годы, нашлись люди, которые требуют от моего отца, а заодно и от моего поколения некоего покаяния за наши «необольшевистские» поступки и «необдуманные» решения. Несть числа книжным полкам, сплошь забитым новоявленными просвещенцами-отщепенцами, фальсифицирующими нашу историю. «Пирровы победы Сталина», «Как убили СССР», «Кровавая изнанка Красной Армии»... Это названия лишь некоторых книг и книжонок, по мнению авторов которых даже Великая Отечественная война явилась чудовищной братоубийственной бойней, в которой проиграла не только вся Европа, но даже страны, одержавшие в ней Победу.
Какой навар той политической похлебки, которую сварганили российские «либералы» на кострище низвергнутых ценностей, включая духовные? Это видно невооруженным глазом: «Кризис географии и демографии государства, гибель деревни, упрощение культуры, экономический коллапс, падение нравов, распад «оборонки», немыслимые взрывы домов в центре столицы, шприцы в подъездах, цветущие публичные дома напротив зданий внутренних органов и продажа самых настоящих внутренних органов за бугор». Так оценивает состояние новейшей России известный писатель и публицист Захар Прилепин. К счастью, он в своих выводах не одинок. Возьмите книгу писателя-фронтовика Владимира Бушина «Россия. Сталин. Сталинград» и вам станет предельно ясно, в чем заключается великая Победа и ее великое поражение.
В Камышине на Вечный огонь братского захоронения павших в Великой Отечественной надели колпак. Измарали памятник легендарному Алексею Маресьеву. Седьмой год кряду забалтывается возведение обелиска погибшим в результате ядерных и техногенных катастроф. Умерщвляются митинги и демонстрации граждан в защиту своих законных прав. Закрыт доступ «инакомыслящих» в муниципальные СМИ.
Кто сказал, что у нас нет никакой идеологии? А социал-дарвинизм, последовательно превращающий человека в ничтожество?.. А циничные слова Чубайса, воздвигнутые на пьедестал: «Ну, вымрут у нас миллионов 30. Так они ж сами виноваты — не вписались в наши реформы»?.
Это я-то «не вписался»? Это мы-то «не вписались»? За весь 1992-ой год, оставаясь главным редактором камышинской общественно-политической газеты «Ленинское знамя», я ни разу не позволил себе напечатать портрет мэра, Льва Алферова, так как в моем понимании он был слугой народа. А народ — это учителя, хлеборобы, врачи и даже домашние хозяйки, которые, воспитывая детей, становились героями наших публикаций.
Но нашелся человек, посчитавший сам себя ниспосланным Богом, этаким миссионером, для которого даже комитет содействия демократическим реформам, созданный в городе, оказался оппозиционным, а главная газета наследовала явные черты все того же «необольшевизма». Постепенно Александр Будимирович Писарев становился духовным куратором альтернативной газеты «Камышинские ведомости», которая, по его видению, должна отстаивать различные точки зрения, однако ж очень скоро приказала долго жить.
С тех пор миновало ровно 20 лет. Газета «Ленинское знамя», переименованная в «Диалог», постепенно, но очень уверенно и стабильно скатилась до главного рупора самого градоначальника. Хлеборобы с нее исчезли вовсе, моральное разложение молодежи стало не в кон, патриотизм и высокая нравственность — лишь по знаменательным датам. Что же Вы сегодня молчите, Александр Будимирович? Или ваши политические одежды готовы на все случаи жизни, невзирая на те или иные обстоятельства?
Я, как и Захар Прилепин, как тысячи и миллионы моих соотечественников, твердо уверен в том, что мы действительно живем в забавном государстве. «За право иметь крышу над головой и право на хлеб насущный надо исполнить необычайной красоты кульбиты. Менять родные места и работы. Получать одно образование, а работать в другой сфере. Идти по головам, причем на руках. Просто крестьянином быть нельзя. Инженером — тоже. Просто военным быть вообще не рекомендуется». Надо дать взятку и лишь потом спать спокойно. Больше 20 лет наше государство предпочитает быть никому не должным. Оно делает вид, что за все нам платит, а мы делаем вид, что работаем. Наши граждане, по мысли государства, не должны участвовать в политике. А если и приняли такое участие, то, пожалуйста, без претензий. Иначе претензии будут к гражданам. И так родители постепенно отрекаются от детей. Дети — от родителей. И что в итоге? Беспризорные подростки, пьяные девушки на панели, юноши в наркопритоне или тубдиспансере.
А тем временем наши очередные «дегтемазы» низвергают новые потоки лжи на собственный же народ. Не только с газет, но и с экранов телевизоров льется рекой кровь, выносится на передний план чернуха с порнухой. И уже не Зоя Космодемьянская стала кумиром молодых, а «собчачки-соплячки», вечерние шутовские «урганты», заматерелые убийцы и хладнокровные, ничего не боящиеся школьницы, до смерти забивающие себе подобных. Тем же, кто просто врет, никогда не понять, что любая сплетня больше говорит о ее авторе, нежели о том человеке, против кого она направлена.
Словом, «накосячили» и напортачили. Сами себя оплевали и опорочили. И что же? По-прежнему молчать и лицемерить? «Это очень плохое качество — месть, — заметил однажды Юлиан Семенов. — Но если за все это не придет возмездие, то мир кончится, и дети будут рождаться четвероногими, и исчезнет музыка, и не станет солнца».
Вы хотели бы, чтобы исчезла музыка и угасло солнце?..
