Источник: www.tinlib.ru
Мне, как сыну военного летчика, в возрасте семи лет довелось посидеть даже в пилотской кабине американского гидросамолета "Каталина", надежно служившего на Черном море даже через 7 лет после окончания войны, а тем более полазить неоднократно внутри его фюзеляжа. Летом 1953 года на целый месяц отец брал меня с собой (в то время это был маленький поселок у моря) в Скадовск, там, в лагерях, курсанты Николаевского военно-морского авиационного училища проходили практику, – учились садиться и взлетать с морской поверхности.
"Каталина" служила в качестве быстрого спасательного средства для тех, кто неудачно приводнялся; как правило, курсанты совершали взлет гораздо лучше, чем посадку.
Детские воспоминания, иногда даже во сне, случается, переносят меня и в другую кабину – учебно-боевого реактивного самолета-бомбардировщика Ил-28, который в свое время стоял на территории авиационного училища в районе стеклотарного завода в г. Камышине (тогда Сталинградской области). Камышинское военно-морское авиационное училище № 16, создавалось в бескрайних приволжских степях на базе Николаевского минно-торпедного авиационного училища, которое до 1947 года носило имя С.А. Леваневского (одного из первых советских героев-летчиков).
Поскольку отец мой был одним из тех, кто на пустом месте, согласно приказу командующего авиацией ВМФ СССР, начинал формирование офицерских кадров инструкторов-летчиков, а потом руководил процессом обучения курсантов летному делу, то я тоже помню многие факты, непосредственно относящиеся к жизни этого училища.
Его короткая, но яркая, как вспышка молнии, история укладывается во временной интервал 5,5 лет (с мая 1955 года по ноябрь 1960 года).
Как рассказывал отец, в феврале 1955 года, он, командир эскадрильи учебного полка, был вызван к начальнику Николаевского училища генерал- майору С.А. Коваленко. Тот предложил молодому офицеру, которому еще не исполнилось 35 лет, начать формирование на базе Чернобаевского авиаполка (полк так назывался по имени села Чернобаевка рядом с городом Херсоном) нового учебного полка для создаваемого в ближайшее время на берегах реки Волги училища. Отдел кадров училища стал направлять в его распоряжение офицеров на конкретные должности согласно штату разворачиваемой воинской части.
Солнечным днем 4 мая 1955 года на грунтовое поле аэродрома "Камышин южный" приземлился военно-транс- портный самолет Ли-2, из которого вышла группа морских летчиков. Их черная форма и фуражки с белыми парадными чехлами, брюки-клеш, сверкающие начищенные до блеска ботинки, резко контрастировали с ковылем и полынью уныло-серой панорамы степи, приведя в изумление сусликов, стороживших входы в свои бесчисленные норки.
Именно здесь предстояло оборудовать аэродром и вспомогательные сооружения, чтобы через некоторое время принять первых курсантов; поэтому, по-хозяйски вышагивая по пыльной траве, офицеры начали прикидывать будущее размещение служб своего "хозяйства". На первых порах в училище был один учебный полк (две эскадрильи, по 4 звена в каждой, которые базировались на бывшем гражданском аэродроме).
Курсанты-летчики, поступавшие в Николаевское училище осенью, зимой изучали теоретические дисциплины в г. Николаеве (на Украине), а с мая по сентябрь проходили летную практику уже в Камышинском училище.
Базой для этого вначале являлись 27 учебных двухместных самолетов Як- 18, которые в середине мая перегнали с Украины; следом, по железной дороге, прибыли семьи офицеров новой воинской части и первые 120 курсантов.
В то время полным ходом шло строительство Сталинградской ГЭС, а ее водохранилище (в качестве полигона) в будущем давало возможность проводить обучение курсантов-летчиков, взлетая и садясь на воду, а также тренироваться в учебном бомбометании по водным целям, а также в сбросе торпед.
Сразу по приезду, курсантами были поставлены палатки для жилья, в самой большой из которых располагалась столовая, одновременно строились здания штаба и казармы для офицеров летно-технического состава.
Семьи офицеров жили на частных квартирах, но в городе высокими темпами шло строительство жилых домов, особенно в северной части города в районе хлопчатобумажного комбината. Он звучно и безлико, назывался "Второй участок", туда из старой (южной) части города был пущен один из первых в городе автобусных маршрутов. На левом берегу речки Камышинки, впадающей в Волгу и рассекавшей город с запада на восток, строились дома "Первого участка", в основном для работников Камышинского кранового и стеклотарного заводов, однако горисполком на всех новостройках, с учетом потребности развития летного училища, выделял жилье для его офицеров.
Представьте, что в то время Камышинский хлопчатобумажный комбинат имел в своем составе всего пять фабрик, позже их количество выросло больше чем в три раза. По своему населению это было второе Иваново, с бесчисленным количеством приехавших по комсомольским путевкам (и без таковых) молодых девчат со всего Союза ССР.
Старый город (южная часть) состоял тогда весь из частных домов, среди которых выделялись три здания из красного кирпича, построенные еще до революции: пожарная часть, горком партии и школа-семилетка № 2 (на берегу Волги) .
До 1955 года в городе уже существовало одно военное учебное заведение – артиллерийское училище, здания которого располагались тоже в южной части города. Его выпускники получали нагрудный знак с буквам "ВУ", которые остряки расшифровывали как "Вечный Узник", эти женихи пользовались успехом у женской половины пыльного приволжского городка.
Выйти замуж за лейтенанта-артиллериста считалось большим счастьем и несомненным успехом среди невест приволжского города.
С появлением здесь морских офицеров (летчиков-холостяков) сразу произошла "переоценка ценностей". Следует отметить, а это мало кто знает, что с 1956 года, до года расформирования, начальник авиационного училища одновременно являлся начальником камышинского гарнизона, которому артиллерийское училище и все части военных строителей Камышинского района подчинялись по гарнизонной службе.
Командиром первого учебного полка авиационного училища был полковник Фетин Степан Филиппович, а мой отец, Пчёлкин Александр Федорович, в звании майора стал у него заместителем по летной подготовке.
Примечательно, что в молодости С.Ф. Фетин был машинистом 1 класса на известном во всем мире грузовом пароходе "Челюскин", который "ледоколом" никогда не был, но раньше в детских (и не только) книгах все его именно так называли.
Не сомневаюсь в том, что и читатели этих строк, как и мои сверстники, зачитывались в юности описаниями Арктической одиссеи всех людей, принимавших в ней участие.
Бывая в гостях со своими родителями у семьи Фетиных, я не один раз видел памятный альбом с фотографиями и книги с описанием пережитых событий, которые вручались каждому участнику той эпопеи.
Помню этого, высокого роста, статного человека в парадной морской форме, всем своим обликом и орлиным профилем соответствовавшего моему мальчишескому представлению образа русского полковника из лермонтовского "Бородина": "Слуга царю, отец солдатам". Требовательный к себе, он отличался высоким уровнем культуры и справедливости. По праву пользовался непререкаемым авторитетом среди всех офицеров и курсантов.
Командирами эскадрилий полка были назначены майоры Тарасов Павел Иванович и Усанов Георгий Дмитриевич, штурманом полка – также майор, Сирик Алексей Сергеевич. Все офицеры были классными специалистами своего дела, к тому времени каждый выпустил многие десятки молодых летчиков. Все – участники войны 1941-45 г.г., но количеством боевых наград среди них выделялся А.С. Сирик. В составе авиаполка на Балтике он прошел отличную боевую школу, а за потопленные немецкие корабли был награжден четырьмя орденами "Боевого Красного Знамени".
Если кто-то не знал или забыл, напомню, что именно штурман самолета-бомбардировщика выводит самолет на цель и нажимает кнопку сброса бомб или торпеды на цель.
Летчик в это время обязан неукоснительно выдерживать заданные штурманом скорость, высоту и курс выхода на цель, даже если впереди по курсу самолета стена огня кораблей прикрытия линкора или большого транспорта, а также огненных трасс пулеметов и пушек самолетов-истребителей воздушного прикрытия.
Вести боевую машину через разрывы вражеских снарядов, не обращая внимания на смертельные плети свинца из корабельных пушек и пулеметов, – вот чему в первую очередь должен научиться и владеть в полной мере летчик бомбардировщика военно-морской авиации.
В такие минуты штурман берет на себя всю ответственность за выполнение боевого задания. Просчитывая множество характеристик полета и метеоусловия, он должен попасть торпедой в цель, видимую в прицеле размером не более ногтя мизинца руки.
Летчиками, как говорится, "от Бога" были оба командира учебных эскадрилий П.И. Тарасов и Г.Д. Усанов. Самолет, когда штурвал был в крепких, уверенных руках одного из них, беспрекословно выполнял все, что ему было положено, и значительно больше, строго подчиняясь пилоту. Так же уверенно и спокойно передавали они свои знания и опыт курсантам, прививая им любовь к небу и передавая необходимые знания в трудном деле покорения воздушной стихии "пятого океана". В любую погоду, днем и ночью могли летать, не побоюсь такого слова, эти воздушные асы на поршневых самолетах Пе-2, учебных "ЯКах", а также одними из первых в морской авиации освоили реактивные самолеты Ил-28 (фронтовые бомбардировщики).
Кстати, и мой отец в 1953 -1954 годах прошел переобучение на высших офицерских курсах в городе Риге на этот же бомбардировщик и имел значительный налет часов и опыт обучения курсантов в качестве командира эскадрильи. В ноябре 1957 года именно он стал командиром второго, созданного в Камышинском училище, полка самолетов Ил-28.
Молодые летчики-лейтенанты, закончившие обучение в Камышинском училище в 1959 году, были направлены в лётные части для прохождения дальнейшей службы именно на этих отличных самолетах.
Обучение курсантов в 1956 и 1957 годах шло на аэродроме "Камышин южный".
В это время полным ходом шло строительство аэродромов у сел Лебяжье, Зензеватка и г. Красный Яр (Жирнов- ского района, тогда он был райцентром). На аэродроме Лебяжье военные строители заканчивали строительство уникальной бетонной полосы размером (2500 х 80) метров.
Одновременно на всех аэродромах строились необходимые здания основного и вспомогательного назначения, такие же, как на аэродроме "Камышин южный". Летом и осенью 1957 года, одновременно с обучением курсантов, летный состав офицеров учебного полка проходил переобучение на самолет Ил-28. И мой отец, и командиры эскадрилий, а также летчики-инструкторы, что называется, не вылезали в то время из кабин своих реактивных бомбардировщиков, уж очень редко отец бывал дома. Обучение охватывало весь комплекс аэродромных служб, а не только тех, кто летал.
На двухместном учебном Як-18 на первом месте в кабине всегда сидел курсант, на втором – инструктор. Ил- 28 был трехместным самолетом, в прозрачной носовой части которого размещался штурман, в верхней кабине – летчик, а в хвосте была предусмотрена кабина для стрелка-радиста, сидевшего в ней "задом наперед", то есть спиной по курсу полета.
Естественно, новую машину должны были освоить абсолютно все, включая связистов и заправщиков, механиков и вооруженцев, а также тех, кто отвечал за спасение экипажа (словосочетание "экстремальные условия" еще не вошло в наш обиход) – специалистов парашютно-десантной службы. На реактивном самолете каждый из членов экипажа "выстреливался" при аварийной ситуации вместе со своим креслом: летчик и штурман вверх через хвостовое оперение, а стрелок-радист через нижний люк своей кабины.
Это во время Великой Отечественной войны любой член экипажа, будь он даже ранен, чтобы выжить, должен был покинуть кабину, отделиться от самолета, а потом самостоятельно раскрыть над головой спасительный купол парашюта. На новой реактивной машине любому члену экипажа для спасения достаточно было только нажать рычаг катапульты.
Учебная катапульта, через которую прошел весь летный состав училища (да еще и по несколько раз), стояла на открытой площадке возле учебного корпуса недалеко от самолета Ил-28. Помню, как экскурсии учеников седьмого класса демонстрировали работу этого (стреляющего людьми) устройства. Через несколько лет я уже увидел ее в кадрах документальных фильмов о подготовке советских космонавтов к полету в космос.
Люк и фонари кабин Ил-28 сбрасывались автоматически, а кресло с членом экипажа "отстреливалось" от самолета пиропатроном; после отделения кресла автоматически раскрывался надетый парашют, на котором каждый член экипажа сидит в полете. В спасательном комплекте стрелка-радиста даже находилась надувная (оранжевого цвета) лодка, рассчитанная на 3-х человек экипажа, которая автоматически надувалась при касаний любой водной поверхности от баллона со сжатым воздухом.
Все перечисленное выше дает только самое приближенное понятие о сложностях при обслуживании систем новой машины, не говоря уже о гидравлике шасси и множества приводов.
Одной из важнейших служб, отвечавших за безопасность полетов, являлась, естественно, медицинская служба. Её в авиационном училище № 16 возглавлял подполковник медслужбы Николай Васильевич Смирнов. Мой отец был знаком с ним с 1944 года. В Камышин Н.В. Смирнов был направлен из Рижского училища младших авиационных специалистов, где также возглавлял медслужбу. Помещения ее вначале размещались в малом здании училища, пока строился большой учебный корпус. После окончания его строительства медицинскую службу перевели в большой корпус.
Осмотры личного состава и выдача разрешения на полет осуществлялись подчиненными ему врачами. На каждом из аэродромов училища имелся медицинский пункт, а во время проведения любых учебных полетов велось дежурство для осуществления медицинского контроля состояния офицеров и курсантов и ведения специальных журналов.
Осенью 1958 года Н.В. Смирнов был направлен на курсы повышения квалификации в Ленинградскую военно- медицинскую академию и после расформирования авиационного училища продолжал военную службу в должности начальника хирургического отделения гарнизонного госпиталя города Камышина.
Будучи опытным врачом-хирургом, он спасал, кроме жизней военнослужащих, еще и гражданских лиц, поступавших в военный госпиталь для оказания неотложной медицинской помощи.
Он рассказывал, что врачи гарнизонного госпиталя неоднократно принимали даже роды, не говоря уже о водителях, попавших в автомобильные катастрофы или аварии на южной окраине города и даже на автомобильной трассе "Сталинград – Саратов".
В 1966 году Н.В. Смирнов был направлен, как говорят военные, "для дальнейшего продолжения службы", также на должность начальника хирургического отделения военного госпиталя под город Шверин (ГДР), входившего в состав Группы советских войск в Германии; окончил он свою долгую службу военного врача-хирурга в 1973 году.
Начало 1957 года для моего отца было отмечено двумя значительными событиями: в феврале, накануне праздника Советской Армии, ему было присвоено очередное воинское звание "подполковник" и вручен второй орден "Красная Звезда" (первый он получил еще во время войны).
Летом 1957 года, при сохранении номера войсковой части и знамени, училище № 16 было выведено из состава военно-морского флота и переподчинено Военно-воздушным силам Северокавказского военного округа.
Сразу же было полностью заменено командование училища, а также произошло "переодевание" моряков-летчиков в зеленого цвета форму ВВС СА (это помню я особенно четко, как чуть не плакали при этом взрослые мужчины).
Все изменения отразились, естественно, и на курсантах училища…
Прибывшие на обучение в Камышин весной 1957 г. из-под Ленинграда (поселок Лебяжье) после года обучения в морском авиационном училище первоначальной подготовки были переведены в Камышинское училище № 16 и прошли здесь полный курс обучения. Они и стали его первым и единственным выпуском в 1959 году.
Все летчики-лейтенанты этого выпуска были направлены в летные части сухопутной авиации. Не осуществилась мечта молодых ребят парить чайкой над морем…
Еще хуже обошлось командование ВВС с курсантами, которые должны были выпускаться в 1960 году и не доучились в училище всего один год, все они пошли в запас; молодым людям было присвоено звание "младший лейтенант" – их крылатая мечта о небе вообще не осуществилась.
Но гораздо более страшное и трагическое для многих ждало офицеров училища в январе 1960 года…
Мало кто помнит сегодня тот документ, на основании которого в том году на 1 200 ООО человек была сокращена численность военнослужащих в армии Страны Советов. А именно по Закону от 15 января 1960 г. "О новом значительном сокращении Вооруженных Сил СССР" были расформированы многие авиационные части в Военно-воздушных Силах СССР. Последовавшее почти одновременно с ним Постановление Центрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР от 20 января 1960 г. № 74 "О трудоустройстве и материально-бытовом обеспечении военнослужащих, увольняемых из Вооруженных Сил", давало льготы, но… только тем из них, кто на день выхода Закона отслужил двадцать полных календарных лет.
Из общего же числа в один миллион и двести тысяч льготы полагались, естественно, далеко не всем. Ужасно представить себя на месте офицера- летчика, посвятившего свою жизнь защите Родины, прошедшего не одну войну (помните Финскую до войны с Германией, потом с Японией, летали и бомбили в Корее, в Китае, в Египте и вообще, куда только не посылали…)
И вот он, классный специалист своего дела, которому не хватило нескольких месяцев для получения полагающихся по Закону льгот, был вынужден трудоустраиваться в народном хозяйстве, не имея ни гражданской специальности, ни трудового стажа…
Помню, как в выпусках киножурнала "Новости дня", который крутили перед началом каждого художественного фильма в советских кинотеатрах, голос диктора за кадром с восхищением сообщал о бывшем майоре, пришедшем работать токарем в цех "Энского завода". Далее диктор чуть ли не захлебывался от умиления, рассказывая о бывшем капитане, работающем в колхозе, представьте себе … дояром на молочной ферме!
Эх, вот бы взять и поменять местами их с этим диктором …
Именно согласно этим Закону и Постановлению было расформировано Камышинское военноморское авиационное училище № 16, передавшее свои учебно-боевые самолеты Ил-28 Оренбургскому военному училищу летчиков, в котором в то время готовили пилотов для Военно-воздушных сил Советской Армии.
Вся учебная база училища № 16 и его великолепная взлетно-посадочная полоса в Лебяжьем "достались в наследство" Качинскому авиационному училищу, располагавшемуся в Сталинграде, значительно расширив его возможности по подготовке и выпуску летчиков-истребителей.
В канун годовщины (а она приходится на май) создания Камышинского военно-морского авиационного училища хочу поздравить всех его бывших офицеров и курсантов, тех, кто честно служил России (и за ее пределами тоже), ставших, не сомневаюсь, ветеранами Военно-воздушных сил, и отдавших свои лучшие годы защите неба Отечества.
Хочу от всего сердца пожелать им всем бодрости и всего самого доброго в жизни, а главное, крепкого здоровья.
Те из них, кто дожил до этих дней, пусть помянут своих однополчан боевых друзей-сослуживцев, которые взлетели в бездонные небесные выси и остались там навек.
Память о них будет вечно жива в сердцах их близких, а также внуков, правнуков и, несомненно, в воспоминаниях друзей.
