На интернет-портале infokam.su открыта возможность комментировать статьи и заметки. Сделано это с целью не только узнать позицию журналиста или героя публикации, но и мнение читателей. В последнее время в ленте комментариев участились, назовем их так, «разговоры о былом». При этом читатели вспоминают и девяностые, и двухтысячные, и, конечно же, ярких публичных персон тех лет. Касается это работы федеральных, муниципальных структур и общественных организаций — например, прокуратуры Камышина, администрации города или ассоциации предпринимателей «Единство». Чтобы узнать правду из первых уст об одной из, образной говоря, «незабытых» историй, мы и обратились к предпринимателю Анатолию Ярмоловичу. Ему слово...
«Мы справимся с организованной преступностью и прочими объединениями граждан...». Такими словами отреагировал бывший прокурор города Камышина на визит бывшего председателя ассоциации предпринимателей Камышина «Единство». Эта история произошла на заре объединения предпринимателей России в сообщества для защиты своих интересов от произвола чиновников. Прошу читателей обратить внимание на то, что предприниматели объединялись для защиты именно от чиновников, а не от бандитов, хотя происходило это в «лихие девяностые». Уже в то время предприниматели считали чиновников страшнее бандитов, и, похоже, у них на это имелись основания.
В 1998 году была организована ассоциация предпринимателей Камышина «Единство». Учредителями этой ассоциации стали семеро предпринимателей из тридцати участников первого собрания, которое состоялось в кафе на 13-м километре, вдали от шума городского и глаз администрации. В основном, предприниматели приезжали на такси или их привозили водители. Высадив пассажиров, водители быстро уезжали обратно, дабы не создавать скопления транспорта и не привлекать внимания к собравшимся. Поскольку собравшиеся были людьми известными и руководили предприятиями, названия которых хорошо знали многие камышане, а времена именовались смутными, никто не хотел открыто становиться в оппозицию к действующей власти.
Но и пребывать постоянно в позе «раком» было для них тоже уже унизительно. Семёрке (О. Андропов, М. Гонтарев, В. Жабкин, А. Котляров, С. Меркулов, М. Сикотинский, А. Ярмолович) было поручено зарегистрировать ассоциацию, разработать устав и урегулировать прочие организационные формальности. Эта семёрка и вошла в состав первого правления создаваемой ассоциации. Вначале для того, чтобы не подставлять под удар учредителей, председатель правления не избирался, а заседания правления проводились всеми членами правления — по очереди.
Но шло время, и члены ассоциации поняли, что кому-то надо и документы подписывать от лица ассоциации. Так у камышинских предпринимателей появилась должность председателя ассоциации, на которую был избран автор этих строк.
Одним из первых запомнившихся событий того времени стала попытка возбудить уголовное дело против одного из предпринимателей города - Александра Борщёва. Я не хочу сегодня выяснять организатора того дела, а изложу только суть происходивших событий. Пусть всё произошедшее останется на совести тех, кто стоял за этим.
Как известно многим, конкуренция – двигатель бизнеса. Но только если это честная конкуренция, а не превосходство в бизнесе, достигнутое путём создания административных барьеров своим конкурентам. Иногда бывает очень трудно удержаться властьимущим от того, чтобы не воспользоваться своим административным ресурсом или занимаемой должностью для достижения преимущества над конкурентами.
Александр Борщёв стал одним из первых предпринимателей города, который начал заниматься частным аптечным бизнесом. Развивая его, Борщев составил серьёзную конкуренцию муниципальным аптекам. Вместо того, чтобы заняться улучшением культуры обслуживания населения, снижением цены медикаментов и оказанием сопутствующих услуг, некоторые из чиновников решили «победить» конкурента административным ресурсом. И вот чиновник от медицины назначает комиссию по проверке аптек. Камышинские чиновники посчитали, что они вправе контролировать аптечный бизнес своих конкурентов и проводить проверки на соблюдение правил аптечного обслуживания.
Как может уже догадаться искушённый читатель, господа проверяющие, когда дело касалось их аптек, серьёзных нарушений не находили. Да и как ты будешь сегодня находить нарушения у своего соседа, ведь завтра этот сосед придёт искать нарушения к тебе? А посему, видать, решили «отыграться» на коммерческих аптеках. Кстати, свои аптеки они коммерческими не считали, а именовали их не иначе, как муниципальными, хотя население разницы в работе аптек не видело – и те, и другие зарабатывали на здоровье людей.
Одна из таких «комиссий» и пожаловала в аптеку А. Борщёва, провела в ней проверку и составила акт с перечнем нарушений. Когда Александр Борщёв вошёл в помещение своей аптеки, то застал финальный момент проверки – его провизор знакомилась с творением конкурентов под названием «акт». Увидев вошедшего Борщёва, одна из проверяющих — похоже, побоявшись, что владелец понимает, насколько они проверяющие, а насколько самозванцы, и может уничтожить «результаты их трудов», выхватила документ из рук провизора. Ничего не понявший Александр, на глазах которого у его сотрудницы вырывают какой-то документ, в свою очередь, выхватил документ обратно. Позже он логично объяснял: раз у провизора его аптеки отнимают документ, то, выходит, бумага представляет какую-то ценность, иначе зачем ее выхватывать из рук?!
Эта история в другие времена, возможно, приобрела бы комический характер, но происходила она тогда, когда любой чиновник считал себя царём и Богом одновременно, поэтому история переросла в уголовную. Проверяющая, увидев, что в руке Борщёва оказался результат ее «непосильного труда», упала на пол со словами «Караул! Убивают!» и задрыгала ногами для большей убедительности. Это, очевидно, была игра напоказ для находившихся в аптеке клиентов. Довольно быстро заявление со стороны проверяющих поступило в прокуратуру. В нем сообщалось о том, каким унижениям подвергаются муниципальные работники при исполнении своих обязанностей.
Стерпеть такое отношение к представителям власти прокурор, по всей видимости, не смог. Против Борщева было выдвинуто обвинение, которое изначально «трещало по швам». Тем не менее оно оказалось очень серьезным: предпринимателю в вину вменялось оказание сопротивления сотрудникам, находившимся при исполнении государственных обязанностей, и причинение одному из них телесных повреждений - травмы руки. Тянуло это обвинение на лет пять тюремного заключения.
Неоднозначность происходящего побудила меня как председателя ассоциации предпринимателей встретиться с прокурором и попытаться прояснить ситуацию. В то время я наивно полагал, что прокурор введён кем-то в заблуждение и не правильно понимает произошедшее. Однако дальнейший наш с ним разговор показал, что прокурор был проинформирован даже подробнее того, что я мог себе представить, а возбуждённое дело носило, по моему представлению, некий «особый» характер. В то время, пока я беседовал с прокурором на втором этаже, на первый этаж был приглашён А. Борщёв с юристом А. Писаревым для предъявления обвинения. (Да-да, уважаемые читатели, я не оговорился и ещё помню времена, когда частный юрист Писарев вёл дела ведущих предпринимателей города и возглавляемых ими предприятий).
Наш разговор с Анатолием Ивановичем сразу пошёл на повышенных тонах. Когда я ему представился и назвал занимаемую мною общественную должность, он мне заявил, насколько помню, следующее: «Мы справимся с организованной преступностью и с прочими объединениями граждан…». Я посчитал, под прочими объединениями граждан он имеет в виду ассоциацию «Единство» и меня как её председателя. В ответ я сказал ему, что ещё пару лет назад я в этом бы не усомнился и со своим вопросом к нему бы не пришел. Но теперь у него - «руки коротки», не смотрит, что ли, он телевизор и не слушает радио? А то там о «произволе чиновников по отношению к предпринимателям» говорят Президент и правительство страны. Их заявления, сказал я, свидетельствуют о поддержке предпринимательства и осуждают искусственные препоны, мешающие его развитию.
Я задал собеседнику вопрос о прокурорской оценке адекватности происходящего на таком примере. Когда предприниматель Жебряков в упор, двумя выстрелами в живот, расстрелял в Камышине гражданина Панкова, Жебряков был оправдан, потому что, дескать, стрельбу признали «вынужденной самообороной». Со стрелявшего тогда даже не взяли подписку о невыезде! А вот Борщёв всего лишь вырвал бумажку из рук «псевдопроверяющего», но ему уже пытаются предъявить обвинение по статье, которой предусмотрено лишение свободы сроком до 5 лет...
На это мой прокурор сказал мне примерно следующее. Мол, он (Борщёв) не в свою кастрюлю с борщом залез, а я (Ярмолович) не на ту сторону встал. А Панков – мол, бандит и угрожал Жебрякову пистолетом, а тот оборонялся. Я ответил, что ни на чью сторону я не вставал, а лишь констатирую факты. И задал еще один вопрос: «Куда делся тот пистолет, которым якобы угрожал Панков, вы его нашли? Ведь если был пистолет, то стрелявший Жебряков должен был на него наступить и стоять на нём до приезда милиции, так как это была для него единственная возможность доказать факт самообороны, не превышающей её пределы». Пистолет не нашли, - помню, ответил прокурор. Но! В кармане Панкова, дескать, обнаружены следы металла...
В ответ я со смехом достал из кармана модную в то время металлическую расчёску с обрезанной ручкой, заточенной под отвёртку для регулировки газа в зажигалках (старшее поколение должно ещё помнить эти расчёски из алюминия, покрашенные золотистой «серебрянкой» и «линяющие» от любого трения, оставляющие «след металла» в любом кармане, в котором лежали). И хотел уйти – мне всё стало понятно...
Но заканчивать разговор на такой ноте прокурор, видимо, не захотел и попытался смягчить акценты. Он вдруг сказал, что, как мой земляк, интересуется всем с добрыми намерениями и задал вопросы, которые можно было перевести примерно так: не боюсь ли я, что плохо закончу, потому что, дескать, начал мешать уважаемым людям?..
На это я ответил следующим: «Кто такие эти так называемые «уважаемые люди»?» Может, правильнее будет сказать про них «самоуважаемые» люди, потому что вы только сами себя и уважаете? По поводу того, что я, дескать, плохо закончу, усомнился: в мире убивали министров, премьер-министров, а иногда и президентов. Убить можно и меня, но у заказчиков и исполнителей будет только одна попытка – не промахнитесь! Потому что если вы промахнётесь, то другого шанса я вам не дам, так как подготовлен неплохо, в военном училище три года обслуживал все стрельбы города Камышина, стреляю из любого положения на звук и на шорох. Если вы промахнётесь, то мне не нужна будет милиция, прокуратура и суд.
Я достал из кармана пачку денег и сказал, что это стоимость АК-74. Всех не успею, а четверых (назвал фамилии) успею и сдамся.
Прокурор посмотрел на меня, как мне показалось, вопросительно. И я так растолковал свою позицию: «Возможно, где-нибудь в Урюпинске такой же ответственный работник, узнав о произошедшем у нас, побоится аналогично поступать. Вот так мы, граждане, подвигнем вас, прокуроров, соблюдать закон, который для всех одинаков, - и для Ярмоловича, и для Алфёрова (я назвал вторую фамилию в качестве непререкаемого на тот момент авторитета).
Эта история имела продолжение, но уже с участием юристов. Как и следовало ожидать, правом проведения проверок аптек занималось совсем другое ведомство из областного центра, оно же и выдавало лицензии. На запрос юристов последовал ответ, что никому в Камышине не поручалось проводить какие-либо проверки. Таким образом, у «пострадавшей» исчез статус «нахождения при исполнении государственных обязанностей», а «грозная» статья обвинения была переквалифицирована на более мягкую. После этого, как мне вспоминается, Борщёву было предложено признать нанесение телесных повреждений. Дескать, взамен по амнистии его дело будет прекращено. Александр от этого отказался. В последующем он доказал, что никому не наносил телесных повреждений. Волгоградская судмедэкспертиза тогда установила, что «роковая» травма могла быть следствием чего угодно, только не результатом выхватывания документа из руки.
Имела эта история и несколько казусное продолжение — уже с моим участием. Прошло, наверное, несколько недель... Я на служебной «Волге» с водителем за рулём проезжал по улице Пушкина мимо парка. На перекрёстке с улицей Советской мы уступили дорогу такой же «Волге» и последовали за ней. Свернув на улицу Пролетарскую, пропущенная «Волга» остановилась у здания Сбербанка - там, где остановка запрещена. Я обратил на это внимание и глянул в зеркало заднего вида. Увиденное меня озадачило. Остановившаяся «Волга» никого не высадила и не подобрала, а, пропустив нас, пристроилась к нам сзади. Примерно такая же история повторилась спустя несколько дней и на 4 мкр.
Я спросил у водителя, чья это машина, извините, «шарахается» от нас? Водитель мне ответил: машину знают всё. Вы, уважаемые читатели, уже наверняка догадались, чья служебная машина так «пугалась» меня, Анатолия Ярмоловича, в сердцах рассказавшего о покупке АК-74?..
Все рассказанное мной имеет грустное окончание… Через несколько лет упомянутый при разговоре с прокурором Жебряков вечером, в центре города, в кафе «777», застрелил из ружья молодого парня и приговором суда был отправлен за решетку на 15 лет. Я не знаю, из того ли ружья он стрелял, что и в Панкова, или из какого-то другого оружия, но как-то пришёл к А. И. Кипеню (бывший прокурор к тому времени «перебрался» в администрацию) и закончил разговор, начатый десять лет назад. Я спросил: «Как же так вы не забрали у Жебрякова даже оружие? Скажите, вас совесть не мучает?»
Бывший прокурор повернулся и пошёл от меня по коридору, ответив что-то в том духе, что кто не ошибается...
