Вчера, 11 мая, в судебном заседании под председательством федерального судьи Алексея Коробицына продолжились слушания по делу «Юрий Мангушев против администрации Камышина». Напомним: речь идет об иске ведущего специалиста отдела транспорта и связи комитета ЖК и КС к мэрии по поводу его незаконного увольнения. В течение почти пяти часов суд вникал в доводы уволенного Юрия Мангушева, представителя комитета ЖКХ в суде, юриста комитета Дмитрия Петрова, руководителя комитета Андрея Летова и других участников процесса.
Что можно пока сказать коротко и абсолютно субъективно? Если представить, что Юрия Мангушева изживали и подводили к увольнению, а именно так он трактовал в суде ситуацию, то ее фабулу, наверное, «надо было» сочинить поубедительнее. Фактически Мангушева уволили за три письма камышан, на которые он не дал вовремя ответа. Один за другим вынесли выговоры в связи с ненадлежащим исполнением должностных обязанностей — и до свидания. Письма были не совсем обычные. Два из них — от перевозчиков, которые просили согласовать паспорта маршрутов. А третье — от пенсионерки, интересовавшейся, когда построят второй мост через Волгу. Вопросы паспортов маршрутов в компетенцию Мангушева не входили, эти вопросы рассматривает административная комиссия, которая заседает раз в квартал. Чтобы соблюсти одно требование закона о письмах граждан, Мангушев должен был уложиться при ответе в 30-дневный срок. Но чтобы соблюсти другое, он обязан был в этот срок подготовить не какой попало ответ, а полный, конкретный и по существу. У нас, оказывается, 59-й Федеральный закон в новой редакции запрещает давать неполные и неконкретные ответы гражданам.
Поскольку заявителей интересовала только судьба их паспорта маршрута, то до заседания комиссии Мангушев, выходит, мог написать им только что-то вроде «Ваш вопрос будет рассмотрен тогда-то». Такие ответы Мангушев писать отказался вполне сознательно. На суде заявил: иначе с таким же успехом мог быть наказан за промежуточный ответ. Ответчики клялись, что никаких репрессий не проследовало бы.
С автором письма о втором мосте вообще история немного запутанная. Про мост она писала губернатору. Письмо «спустилось» на главу Камышина, потом на отдел администрации, потом на руководителя комитета, потом на руководителя отдела комитета. Пока оно дошло до Мангушева, куда-то, по его словам, пропал первоначальный текст запроса... Но факт остался фактом — когда ждать мост, Мангушев пенсионерке не объяснил.
В заседании фигурировали еще несколько сюжетов из писем, в ходе которых истцу объявлялись взыскания. И все начальники Мангушева в один голос переживали за общение с простыми камышанами и сходились во мнении, насколько тяжелы в этом смысле проступки их подчиненного.
…Пару раз я ставила себя на место судьи и не завидовала ему. С одной стороны, формально истец не выполнил вписанные в его должностную инструкцию обязанности. С другой — было очевидно, насколько перевешивает формальность повода юридическую объективность необходимости увольнения. Ведь абсолютное большинство писем граждан в хлопотном транспортном отделе спускались именно к единственному специалисту. Он сотнями готовил ответы, хотя эта переписка была «сто двадцать пятой» в перечне его обязанностей. Если на минуту представить, что с теми же суровыми требованиями в администрации города стали бы подходить к каждому специалисту, кто проворонил срок ответа на жалобу или изложил его туманно и витиевато, — ряды чиновников, видимо, просто подкосились бы!
Судья Алексей Коробицын постановил продолжать исследование вины Мангушева, запросил дополнительные документы и письма и отложил процесс до 21 мая.
