Главным «предметом роскоши» у «звездной» ткачихи Камышинского ХБК, депутата Верховного Совета СССР двух созывов, дважды награжденной Орденом Ленина, Орденами Дружбы народов, Трудового Красного Знамени и Золотой Звездой Героя Соцтруда Валентины Черкашиной, был дачный домик площадью 12 квадратных метров, расположенный на 6-ти сотках земли, которые она засаживала ромашками.
На эту дачку, так как она, несмотря на свои заслуги, никогда в своей жизни не имела машины, в поселок Соколовку, где находится дачный массив текстильщиков, всегда добиралась на автобусе, в котором на днях и умерла… Втащила сумки с урожаем, поставила, распрямила спину ― и осунулась вниз. Упасть в набитом до отказа дачном маршруте невозможно: народу ― как селёдок в бочке. Не продохнуть! Тем более в адскую жару.
― Ее спасали, как могли ― автобус был забит нашими, комбинатовскими, а Валю знали и любили, ― рассказывает Нина Дмитриевна Глухова, ее лучшая подруга. ― Скорая приехала. Тщетно. Обширный инфаркт. Мгновенная смерть!
«Валя ― Валентина», как ее любовно именовали подруги, умерла, зажав в руках маленький букетик ромашек, которые всю жизнь любила больше всех цветов и засаживала ими едва ли не всю свою крохотную дачку. Всегда, по рассказам, возвращалась с дачи с ромашками и пионами. На голове ― косыночка в горошек, любимый головной убор всех комбинатовских молодиц, ее одногодок, скромное ситцевое платьице с рюшками. Вот так и закончила 9 дней назад свой жизненный путь в возрасте 70 лет самая звездная ткачиха в истории Камышинского ХБК и бывшего СССР – Валентина Николаевна Черкашина.
Работала, работала! До последнего вздоха…
― Сегодня, наблюдая за тем, ― изрекает Эмма Голубович, председатель профкома первой фабрики ХБК, ― как «красиво» живут депутаты разного уровня на освобожденной основе, позабыв про совесть, ― астрономические оклады, спецпенсии, спецклиники, царские особняки, служебные авто с мигалками, заслуги большинства которых перед обществом и страной по сравнению с Валентиной ― тьфу, понимаешь: их жизнь сегодня от Черкашиной отличается, как небо и земля. Главной и единственной ее льготой в отличие от них была … работа и людская любовь.
― В Камышин приехала из Смоленщины в 60-ом, ― продолжает Эмма Петровна. ― Закончила ПТУ и встала к ткацкому станку. В числе первых освоила работу по так называемой «системе уплотнения станков». Отсюда и рекордное перевыполнение плановых заданий, две пятилетки в одну. На комбинате отработала 41 год!
― Ее любили все ― и работяги, и начальство, ― рассказала Нина Глухова. ― Работяги ― за то, что не хитрила, вкалывала, не покладая рук, в три смены. Не какая-то бутафорная «звезда», выдвинутая партийными функционерами ЦК КПСС для показухи. В общении простая, доступная, сердечная, очень искренняя и бесхитростная. К каждому человеку ― с открытым сердцем. А начальники любили ее за свое ― показатели и ответственность. Она всех в работе тащила за собой.
― По производительности ей в цехах не было равных, и по качеству тканей ― не придерешься, ― берет слово Эра Осипова, бывший редактор газеты «Текстильщик». ― Но про Черкашину писать было одно наказание. От дюжины своих станков на минуту не оторвешь. Бежишь, бывало, за ней «хвостом», а она одно: «Отстань! Некогда! Работать надо! Каждая минута дорога!». А еще удивительной скромности была. От славы своей, от почестей «шугалась». Никогда себя не выпячивала, не хвасталась. Поэтому, ей хотя и завидовали, случалось, но все равно уважали и любили.
― А еще она на загляденье гордо и красиво несла звание рабочего человека, ― рассказывает о Валентине Черкашиной работник ХБК, краевед Вячеслав Шамаев, автор книги об истории комбината «Радость труда». ― Великая труженица, а внешне несуетная, немногословная ― каждое слово ― золото и к месту. Природные ум и культура. Подчеркнутые справедливость и прямота. Одета, хотя и скромно, простенько, но с лоском ― элегантно. Мать замечательная, жена образцовая. В доме всегда пирогами пахло! В общем, всем взяла. У партийных функционеров от КПСС в народные лидеры лишь бы кто не попадал! Это надо им отдать должное!
― В беседах в последние два десятилетия очень страдала за гибель ХБК, ― продолжает Шамаев. ― Признавалась: проходить по раскуроченным цехам, разрушенным фабрикам не может без слез. А эти переживания ведь тоже «косят» таких державных людей, как она, словно «косой». Страдают, «ломаются» и уходят без времени.
Отработанный шлак?
― Хочу сделать жесткий упрек властям Камышина, ― делится бывшая ткачиха ХБК Зоя Вячеславовна Грибова, ― за то, что не проводили Валентину Черкашину в последний путь достойно. Сотни полторы пришедших проститься с Валей бывших текстильщиков, сплошь пожилых людей, толпились на солнцепеке в ожидании процедуры прощания. Многие едва могли держаться на ногах. Не предоставили пусть не зал, а хотя бы фойе ДК «Текстильщик». Ведь мы провожали в последний путь не просто человека ― полувековую, самую звездную историю Камышинского ХБК. Героическую трудовую историю нашей страны! Никто от городских чиновников и не выступил, слова доброго не изрек ― на кладбище не был замечен вообще никто! Спасибо Эре Осиповой, которая сказала слова, которые все мы очень ждали. А ведь больше, чем сделала для Камышина Валентина Николаевна, не сделал ни один чиновник от власти города в постсоветское время. Она вела в труде за собой весь комбинат, весь город. Благодаря ее участию, в Камышине поднялись около десятка социальных объектов ― школы, поликлиники, дворцы, гостиница «Опава», тот же ДК «Текстильщик». Непростительная промашка!
Что помешало властям города отдать почести прославленной текстильщице, достойные ее заслуг и статуса? Занятость? Или, все-таки, конъюнктурные соображения? То, что Черкашина ― из старой политической формации? И в новые политические реалии не вписывается? Попахивает политическим приспособленчеством! Но ведь Валентина Николаевна ― не какой-то партийный функционер, а настоящая героиня труда. Да и не ей уже нужны эти почести. Она при жизни их не любила. Речь идет об отношении к человеку труда в стране вообще…
